9 декабря в странах-членах ООН отмечается Международный день борьбы с коррупцией.
Это решение было принято 31 октября 2003 года, когда Генеральная Ассамблея приняла Конвенцию Организации Объединенных Наций против коррупции. Ассамблея постановила, что «для углубления понимания проблемы коррупции и роли Конвенции в предупреждении коррупции и борьбе с ней 9 декабря должно быть названо Международным днем борьбы с коррупцией».
Но можно ли всерьез рассчитывать обуздать коррупцию резолюциями международных организаций?
По оценкам ООН, объем взяток в мире ежегодно составляет около триллиона долларов. Еще 2,5 триллиона мировая экономика теряет от последствий коррупции. Суммарно это 5% ВВП планеты.
Человеческая природа
С точки зрения Transparency International, Всемирного банка и других международных институтов, коррупция — это злоупотребление доверенной властью ради личной выгоды. Юристы предпочитают более строгие определения с соответствующими им тюремными сроками.
Первый известный нам борец с коррупцией, по всей видимости, это шумерский Уруинимгина (известный также как Урукагина), царь Лагаша, живший и боровшийся со злоупотреблениями своих чиновников в XXIV веке до нашей эры.
Коррупцию преследовали (безуспешно) индийские цари и египетские фараоны. Рекомендации воздерживаться от подкупа судей содержатся в Библии и Коране. Само же слово коррупция — латинское, родом из Древнего Рима. То есть проблема древнейшая и, как демонстрирует Конвенция ООН, до сих пор до конца не разрешенная.
«Чиновников будут мотивировать черным списком»
Специалисты утверждают, что коррупция невозможна в принципе только при отсутствии «дискреционной власти», то есть предоставления государственному органу или чиновнику в рамках закона действовать по своему усмотрению. Собственно, и в этом случае речь идет не о бытовой коррупции, а о чиновничьем аппарате и сопряженных с его существованием взятках.
К тому же, несмотря на то, что юридически определенная коррупция почти везде является уголовным преступлением, само понятие включает в себя и неэтичные, хотя и уголовно ненаказуемые поступки, например, кумовство.
«Акты персональной, личной алчности будут всегда, это свойственно природе человека, — полагает заместитель директора российского отделения Transparency International Илья Шуманов. — Вопрос в уменьшении издержек от коррупции, нежели чем уничтожения ее как вида — это невозможно сделать даже в достаточно “чистых” странах. Если говорить об уничтожении коррупции как феномена, то, на мой взгляд, это невозможно сделать, по крайней мере пока сохраняется возможность принятия субъективных решений публичными или должностными лицами».
Кнут и пряник
Но биологическая предрасположенность человека к всестороннему улучшению условий своего существования не должна служить препятствием в борьбе с коррупцией, и во всех странах с коррупцией борются, как умеют. Принципиально можно выделить две модели этой борьбы, говорит Илья Шуманов.
На Мальте задержали подозреваемых в убийстве журналистки, которая расследовала коррупцию в стране
«Первая модель — это жесткие меры в отношении коррупционеров, повышение заработной платы должностным лицам. То есть с одной стороны — усиление ответственности, с другой — поощрение за добропорядочное поведение, и некая четкая структура иерархического роста в органах власти. Другая модель, также доказавшая свою эффективность, построена на системе поиска ключей к правильному поведению. С детских садов, со школы людям прививается нетерпимость к неэтичному, неправильному поведению. Человек вырастает в обществе, которое не терпит любых злоупотреблений, готово о них публично сообщать и не готово мириться с тем, что человек дает взятки».
Шуманов обращает внимание на то, что вторая модель борьбы с коррупцией распространена в странах севера Европы, что хорошо согласуется с их положением в первой десятке Индекса восприятия коррупции, составляемого Transparency International и отражающего оценку уровня восприятия коррупции аналитиками и предпринимателями.
Там же, в десятке, находится и Сингапур, столь же любимый теоретиками борьбы с коррупцией за жесткость, с которой там искореняли взяточничество и казнокрадство.
Под руководством Ли Куан Ю, провозгласившего равенство перед законом всех, включая высших чиновников и личных друзей, Сингапур действительно превратился из третьеразрядной провинции в первоклассную экономику.
Однако и тут есть сложности. «На мой взгляд, первый подход достаточно сложен с точки зрения администрирования ресурсов и политического влияния — пример Сингапура очень трудно повторить в такой огромной стране, как Россия, например, — говорит Илья Шуманов. — Если страна идет по пути административного контроля коррупции, естественно, существует точка, когда расходы на борьбу с коррупцией превышают эффект от ее сокращения».
«Смазка экономического роста»
Об «оптимальном уровне коррупции» в экспертных кругах говорят уже довольно давно, хотя и полушепотом: все же целью борьбы с коррупцией является (пусть и в теории) ее окончательное уничтожение. Однако на практике в какой-то момент затраты не борьбу с коррупцией в масштабах одного государства становятся сопоставимы с ущербом от нее. С законом убывающей доходности не поспоришь.
Родриго Дутерте. Неповторимая манера правления
Более того, есть экономисты и политологи, утверждающие, что в разумных пределах коррупция в беднейших странах — это скорее благо, а не зло, этакая «смазка» экономических процессов. И она уж точно лучше гражданской войны или массовой экспроприации.
Илья Шуманов с этим не согласен: «Даже в странах, где существует системная коррупция на низовом уровне, она не выгодна элитам. Это увеличивает издержки любой услуги или товара, соответственно, увеличивая стоимость, и понижает эффективность экономики».
Шуманов напоминает, что даже в благополучных европейских странах, где нет бытовой коррупции и почти нет административной, все равно существует коррупция политическая.
Политологи и социологи выделяют более десятка причин высокой коррупции, от несовершенства бюрократии до национальных обычаев, но в целом согласны с тем, что на практическом уровне главное — это слабость и несовершенство политических институтов.
Работающие в британских Манчестерском университете и Университета Брунеля экономисты Науро Кампос и Ралица Димова проанализировали результаты 40 исследований и пришли к такому же выводу: коррупция не служит «смазкой экономического роста». Но и доказательств ее колоссального негативного влияния на экономический рост тоже не получили — правда, методика анализа в использованных ими исследованиях существенно различалась.
Гаага, серия следующая
С политической коррупцией бороться сложнее. Вообще любое коррупционное действие возможно лишь тогда, когда доход от него превышает риски, с ним связанные. И если коррумпированных полицейских или чиновников можно посадить в тюрьму (опять же, в теории), то как быть, например, с главой государства авторитарного толка?
«Все упирается в то, кто будет преследовать лиц, находящихся у власти в странах, где процветает системная коррупция, привлекать их к ответственности и пытаться их наказать, — говорит Илья Шуманов. — Оказывается, что на международном уровне таких инструментов не существует. Единственный способ — смена власти. Только с приходом новых лидеров можно изменить ситуацию и наказать бывших высокопоставленных коррупционеров».
ООН, разумеется, не останется в стороне. Там уже обсуждают принятие поправок в Конвенцию по борьбе с коррупцией, в частности, появление термина «grand corruption», то есть коррупции на государственном и надгосударственном уровне, сопряженной с нарушением прав человека. А там и создание Международного антикоррупционного трибунала не за горами, где-нибудь в Гааге…
«Выделение денег на борьбу с коррупцией — это то же самое, что выделение водки на борьбу с пьянством, — говорит Илья Шуманов. — На мягкую форму противодействия коррупции — на изменение сознания людей — больших денег не надо. Это надо прививать в школах, в детских садах, в семьях».
Звучит красиво. Так же красиво, как и заповеди «Не убий» и «Не укради». К сожалению, убийцы и воры существовали на протяжении всей истории человечества. А значит, нужен и кнут. Если коррупционеры будут твердо знать, что наворованное в конце концов найдут, а их самих упекут за решетку — возможно, лихоимцев, особенно крупного калибра, на планете станет меньше.
Михаил Смотряев, Русская служба Би-би-си