Про общение с полицией : Беседка

Сработал цензор.
Исправьте, пожалуйста, свое сообщение.
Если срабатывание ошибочное - сообщите, пожалуйста, администрации. Благодарю за понимание.

Я не раз писал на эту тему, и как-то недавно снова мимоходом сказал, что если вы желаете что-то скрыть от полиции — то лучше всего не говорить ей вообще ничего. Ни подтверждений, ни отрицаний, ни даже «пьян был, не помню». И уж упаси бог, имея дело со сколько-нибудь толковым «допросчиком» (следаком, опером, дознавателем) пытаться выдумать какую-то легенду и запудрить ему мозги. Ну, даже если он не гений — он всю свою профессиональную жизнь посвятил тому, чтобы выслушивать враньё. А уж враньё в исполнении дилетанта (а не «Штирлица») - он чует куда лучше «полиграфа полиграфыча». Поэтому, если у него создастся впечатление, что ему «крутят вола» и «лепят горбатого» - он уже не слезет. Если прежде были какие-то сомнения — то теперь поймёт, что взял верный след и надо дожимать.

Он будет фиксировать показания, какие бы они ни были («не был», «не знаю», «не видел») - а потом будет ловить на противоречиях объективно доказанным фактам (ну, когда вы сказали, допустим, что никогда в жизни не видели этого парня, а у вас в соцсети десяток фотографий, где у вас с ним то шашлычки, то пляжный волейбол).

Он будет объяснять, что статья за дачу заведомо ложных показаний — на вас уже висит абсолютно гарантированно. Ну и в России-то оно такая себе «дремлющая» статья (ей только пугают на допросах, но очень редко вменяют на практике), а вот в Штатах — весьма популярная. Подловить на заведомом вранье — и уже срок лет в пять как с куста. Поэтому, или ты будешь сотрудничать со следствием, и тогда оно забудет, что ты ему наврал, или — присядешь по-любому.

Но даже если вы говорите правду (или то, что вспоминается вам, как правда), которая, на ваш взгляд, никак не вредит ни вам, ни вашим друзьям, которых вы хотели бы выгородить, - то лучше и её не говорить, покуда профессиональный адвокат, добросовестно играющий на вашей стороне, не подтвердит, что таки да, вот это — можно сказать.

Допустим, вы совершенно правдиво говорите, что были в означенное время в совершенно другом районе города, где повстречали на улице свою бывшую одноклассницу, помахали ей ручкой, а она в ответ улыбнулась. Но это вам кажется, что «в ответ». А на самом деле — она просто о чём-то своём, о девичьем думала, витала в облаках и улыбалась, а вас — даже не заметила и не узнала. Поэтому она честно скажет, что нет, я бы хотела повстречать бывшего одноклассника и как-то помочь ему с алиби, но я такого не припоминаю, а сочинять под присягой не буду. И у самого «правильного» суда присяжных возникнет сомнение в искренности ваших показаний. И обвинитель — это обязательно использует.

Ну или, с вашей точки зрения она точно вас узнала, поздоровалась, вы постояли, потрепались, - а потом она пошла, накидалась вискаря, и впоследствии реально нихрена не помнит ничего, что было в тот день. Но о таком своём бухалове она, может, на суде не скажет, застесняется, а вот что не помнит такой встречи — скажет.

Поэтому упоминать перед следствием ту одноклассницу — можно лишь тогда, когда с ней побеседует ваш адвокат и убедится, что она действительно готова подтвердить ваше алиби.

До той же поры, пока вы не имеете железобетонной уверенности, что ваши слова пойдут вам на пользу, а не во вред — не стоит их говорить вовсе. И, ей-богу, фраза «Всё, что вы скажете, может быть использовано в суде против вас» из американской Миранды — это не есть некий магический ритуал при задержании. Это очень продуманная обязанность полиции напоминать человеку о существенных, но не сразу и не для всех очевидных вещах.

Но говоря про общение с полицией — конечно, нужно понимать, что, во-первых, что бы иное кому ни казалось, менты — это люди. А во-вторых — это разные люди.

И все рассуждения о правах по закону, конечно, очень милы, но следует иметь в виду, что некоторые менты (не только в России) — могут оказаться полными отморозками. Хуже любых бандосов, поскольку считают ещё, что их погоны и ксивы защитят от ответки за тот беспредел, что они творят. А иногда — ничего они вовсе не считают, а просто зенки зальют прямо в отделе и творят, что хотят.

На этом месте частенько обижаются менты, считающие себя честными. Начинают распинаться, какие лично они законопослушные и преданные делу служения обществу. Я же думаю: «Как, всё-таки, досадно, что в российских школах вообще и в школах милиции в частности — не учат логике. Не прививают понятие «кванторности». Ну, «некоторые» - разумеется, не означает «все». Поэтом частный положительный пример — вовсе не отрицает наличия противного (порою, крайне противного).
.....

Про общение с полицией

Я не раз писал на эту тему, и как-то недавно снова мимоходом сказал, что если вы желаете что-то скрыть от полиции — то лучше всего не говорить ей вообще ничего. Ни подтверждений, ни отрицаний, ни даже «пьян был, не помню». И уж упаси бог, имея дело со сколько-нибудь толковым «допросчиком» (следаком, опером, дознавателем) пытаться выдумать какую-то легенду и запудрить ему мозги. Ну, даже если он не гений — он всю свою профессиональную жизнь посвятил тому, чтобы выслушивать враньё. А уж враньё в исполнении дилетанта (а не «Штирлица») - он чует куда лучше «полиграфа полиграфыча». Поэтому, если у него создастся впечатление, что ему «крутят вола» и «лепят горбатого» - он уже не слезет. Если прежде были какие-то сомнения — то теперь поймёт, что взял верный след и надо дожимать.

Он будет фиксировать показания, какие бы они ни были («не был», «не знаю», «не видел») - а потом будет ловить на противоречиях объективно доказанным фактам (ну, когда вы сказали, допустим, что никогда в жизни не видели этого парня, а у вас в соцсети десяток фотографий, где у вас с ним то шашлычки, то пляжный волейбол).

Он будет объяснять, что статья за дачу заведомо ложных показаний — на вас уже висит абсолютно гарантированно. Ну и в России-то оно такая себе «дремлющая» статья (ей только пугают на допросах, но очень редко вменяют на практике), а вот в Штатах — весьма популярная. Подловить на заведомом вранье — и уже срок лет в пять как с куста. Поэтому, или ты будешь сотрудничать со следствием, и тогда оно забудет, что ты ему наврал, или — присядешь по-любому.

Но даже если вы говорите правду (или то, что вспоминается вам, как правда), которая, на ваш взгляд, никак не вредит ни вам, ни вашим друзьям, которых вы хотели бы выгородить, - то лучше и её не говорить, покуда профессиональный адвокат, добросовестно играющий на вашей стороне, не подтвердит, что таки да, вот это — можно сказать.

Допустим, вы совершенно правдиво говорите, что были в означенное время в совершенно другом районе города, где повстречали на улице свою бывшую одноклассницу, помахали ей ручкой, а она в ответ улыбнулась. Но это вам кажется, что «в ответ». А на самом деле — она просто о чём-то своём, о девичьем думала, витала в облаках и улыбалась, а вас — даже не заметила и не узнала. Поэтому она честно скажет, что нет, я бы хотела повстречать бывшего одноклассника и как-то помочь ему с алиби, но я такого не припоминаю, а сочинять под присягой не буду. И у самого «правильного» суда присяжных возникнет сомнение в искренности ваших показаний. И обвинитель — это обязательно использует.

Ну или, с вашей точки зрения она точно вас узнала, поздоровалась, вы постояли, потрепались, - а потом она пошла, накидалась вискаря, и впоследствии реально нихрена не помнит ничего, что было в тот день. Но о таком своём бухалове она, может, на суде не скажет, застесняется, а вот что не помнит такой встречи — скажет.

Поэтому упоминать перед следствием ту одноклассницу — можно лишь тогда, когда с ней побеседует ваш адвокат и убедится, что она действительно готова подтвердить ваше алиби.

До той же поры, пока вы не имеете железобетонной уверенности, что ваши слова пойдут вам на пользу, а не во вред — не стоит их говорить вовсе. И, ей-богу, фраза «Всё, что вы скажете, может быть использовано в суде против вас» из американской Миранды — это не есть некий магический ритуал при задержании. Это очень продуманная обязанность полиции напоминать человеку о существенных, но не сразу и не для всех очевидных вещах.

Но говоря про общение с полицией — конечно, нужно понимать, что, во-первых, что бы иное кому ни казалось, менты — это люди. А во-вторых — это разные люди.

И все рассуждения о правах по закону, конечно, очень милы, но следует иметь в виду, что некоторые менты (не только в России) — могут оказаться полными отморозками. Хуже любых бандосов, поскольку считают ещё, что их погоны и ксивы защитят от ответки за тот беспредел, что они творят. А иногда — ничего они вовсе не считают, а просто зенки зальют прямо в отделе и творят, что хотят.

На этом месте частенько обижаются менты, считающие себя честными. Начинают распинаться, какие лично они законопослушные и преданные делу служения обществу. Я же думаю: «Как, всё-таки, досадно, что в российских школах вообще и в школах милиции в частности — не учат логике. Не прививают понятие «кванторности». Ну, «некоторые» - разумеется, не означает «все». Поэтом частный положительный пример — вовсе не отрицает наличия противного (порою, крайне противного).

И да, такие случаи, когда в Омске (кажется) бухой мент выстрелил задержанному журналисту в ректум из травмата, с тяжкими последствиями, когда в Питере бухие менты забили насмерть пятнадцатилетнего школьника по весьма натужному подозрению в уличном грабеже (да даже если б и с поличным взяли — грабёж это не разбой, это рванул сумочку и убежал, за это нельзя убивать), когда в Казани менты засунули, с летальным исходом, бутылку из-под шампанского в жопу матёрому уголовнику, после шестой отсидки попавшемуся на краже мобилы из салона (как бы он ни задолбал своим асоциальным поведением — но сажать его на кол за это всё же как-то чересчур) — это случаи довольно исключительные и резонансные даже по российским меркам.

Но тем не менее, это реальность, с которой приходится считаться. Что если тебя заметут в отдел, по какому бы то ни было поводу, — там может обнаружиться тёплая компашка господ офицеров, вплоть до местного «земляного» начальства, которые начнут выделываться друг перед другом, показывая, как правильно колоть «злодея», пока с некоторым удивлением не обнаружат остывающую тушку и стремительно испаряющиеся погоны на плечах.

И те-то случаи, которые я упомянул, они и становились резонансными потому, вероятно, что конкретно эти менты были слишком «невменько» или слишком по жизни тупые, чтобы замести следы своей «инквизиции». А так-то — они запросто могут вывезти труп в лес, не боясь случайного досмотра на посту ДПС, зарыть, все записи (что камер в Отделе, что журнальные о задержании) подтереть, и всё - «пропал без вести». Поэтому, сколько бывает «латентных» жертв ментовского беспредела — это вообще трудно сказать.

С этим приходится считаться, безусловно. Поэтому, наставляя своих близких, особенно младших родичей, мы говорим: «Прежде, чем чего-то качать по закону — постарайся оценить, насколько они вообще адекватны, конкретно эти менты, здесь и сейчас. И хотя хамить не стоит никаким ментам ни в каком случае, поскольку это по-любому парни с пушками и с нервной работой, лучше с ними общаться вежливо и доброжелательно (если, конечно, не можешь просто вырубить и сбежать), но вот перед явными неадекватами, склонными к пьяной бычке — лучше не козырять и познаниями в «юрисперденции».

«Твоя главная и единственная задача — остаться в живых и добиться возможности сделать телефонный звонок. Но добиваться этого нужно не с позиции «Я имею право». Им на это посрать, если они беспредельщики. А с позиции — что им(!) это может быть выгодно. Ну, когда бухают на рабочем месте, являя моральную неустойчивость — скорее всего, и легко коррумпируемые. Поэтому изображаешь испуг, говоришь: «Вы только папе моему не сообщайте, он строгий, он бизнесмен и депутат, лучше, наверное, брату старшему позвонить — он классный, он понятливый».

Дальше, в нашем случае — приедет «старший брат». И даст, сколько нужно. Так, чтобы никто не ушёл обиженным. Потому что эти упыри будут слишком обижены, чтобы ходить

Хотя на самом деле — по ситуации решается. Если окажется, что совсем ублюдки — без сожаления передача взятки, маски-шоу, мордой в пол и сдать их нахрен знакомым из УСБ или СК. А если всё-таки более-менее приличные люди, только слегонца «оступившиеся» - то деньги передаются, после чего: «Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера. Федеральная Служба Безопасности (ксиву в нос; мы на самом деле не фэбэсы, мы частники, но умеем дружить со всеми вменяемыми людьми в разных государственных ведомствах). Всё зафиксировано, порошок на твоих пальчиках, группа захвата ждёт на улице, томится нетерпением. Но если мы её пригласим — это будет уже официально. Табун спецназа в отделе — не такая вещь, которую можно скрыть, как не было ничего. Задний ход я дать уже не смогу». После чего начинается разговор, как бы разойтись «неофициально». Ну, менты на земле — всяко бывают полезны. Когда, конечно, не полные отморозки.

Но это — в случае с той Корпорацией, к которой я имею честь принадлежать. Когда, действительно, главное, будучи задержанным, - дозвониться до «старшего брата», а дальше он уже будет решать проблемы. Но, конечно, младшему родственничку может влететь пара подзатыльников и от нас, за то, что вообще дал ментам повод себя задержать, то ли покуривая ганжу на лестничной клетке, то ли позволив повязать себя при облаве в клубешнике со стволом на тушке (наши дети носят обычно оружие, ибо так спокойнее за них, но подразумевается, что они не должны слишком легко попадаться на этом).

Как вести себя с наглухо отмороженными ментами людям, у которых нет за спиной спецназа и старшего брата с корочкой ФСБ — трудный вопрос. Ну, как с любыми отмороженными и в жопу пьяными бандосами. Не провоцировать их. Не истерить. И, опять же, намекать на возможность дать им то, что им нужно (будь то бабло или «сообщники») - через телефонный звонок. Своему адвокату или надёжному другу, который поймёт, что вы в беде и что надо подключать адвокатов.

Но это, конечно, крайняя жесть даже в российских условиях — как-то зверски прессовать обычных граждан, ранее не замеченных в криминальном поведении. Вот с сертифицированными уголовниками — они могут не церемониться.

Однако ж, наиболее разумные менты, всё-таки не реальные пытки применяют, а инсценировки. Ну, самое простой — истошные вопли «зверски пытуемых» из соседнего кабинета. Сейчас, правда, на это даже дошколята, наверное, не купятся.

Ну, замечу, и мы, когда заведомо знаем, что имеем дело с голимой гопотой, которая мешает нашим деловым интересам — можем устраивать весьма творческие перфомансы. Вплоть до «расстрела» подсадного злодея на глазах у задержанного, с киношными «посадками», имитирующими попадание пули, очень реалистично. Пока что не было случаев, чтобы кто-то сказал: «Ха-ха, да это ж пранк!»

И объясняется: так, мол, и так, мы вообще-то не менты, но нам не нужно, чтобы по улицам этого города шастали всякого рода разбойники. Варианта два. Первый — накатать чистуху про все свои подвиги. Ничего не выдумывать, ничего не утаивать. Так, чтобы менты, когда мы им это передадим, всё могли проверить, всё доказать, и тогда получишь — сколько получишь. Или, может, мы не будем передавать это ментам сразу, а посмотрим на твоё поведение. А второй вариант: ты чего-то не понимаешь, вот как тот борзый товарищ перед тобой — и тогда никто не узнает, где могилка твоя. Выбирай сам. Нам главное — чтобы ты проблем здесь впредь не создавал».

Ну и мало-мальски дееспособные менты — зачастую примерно так же делают (пусть и «беднее» по части спецэффектов). Реальные физические пытки в такой работе — это всё же признак дилетантизма. И дефицита творчества. А когда есть творческая жилка — можно закошмарить, и не прибегая к надфелю по зубам да к пакету на голову.

Но с довольно большой вероятностью, если вы — не закоренелый какой-то асоциальный элемент, даже российская полиция будет обращаться с вами более-менее по закону.

А по закону, если вы подозреваемый или обвиняемый — вы можете вообще ничего не говорить, уйти в глухую несознанку.

Другое дело, что большинству людей это бывает психологически очень трудно, хранить молчание. Человек — стадный примат, он заточен под общение. Тем более — о тех делах, которые его сейчас реально волнуют, вроде обвинения против него. Поэтому грамотный «допросчик» просто сажает подозреваемого в своём кабинете через стол, говорит: «Вы имеете полное право хранить молчание, но я формально должен предоставить вам возможность дать показания, поэтому, давайте, я своими делами-документами позанимаюсь, а вы, когда захотите что-то сказать — дайте знать». И что комично, многих рано или поздно пробивает на трёп. Причём такой, что, стремясь как-то отмазаться — они неизбежно говорят о сути дела и дают хоть какие-то показания по нему. В дурацкой надежде продемонстрировать, что вышло недоразумение, что сейчас вот этот мент поймёт это — да отпустит. Ага, щаз.

Но сидеть и молчать часами, пока этот мент напротив занят своими делами, набивает какие-то документы на компе — это действительно тяжело (ведь вам-то он не даст смартфон с игрушками или ноут).

Поэтому, трепаться, в принципе можно. Но — о погоде, о футболе... о противостоянии Ротшильдов и Рокфеллеров. Так — чтобы ему самому дискомфорт создать, чтобы он был вынужден отвлекаться на ту херню, что вы несёте.

И он будет пытаться, поддерживая разговор, как-то перейти к делу. «Да, Рональдо забил тогда офигительный гол, просто красавелло, но это ж оценить только на большом дисплее можно, вот всю прелесть этого шедеврального гола. А вы, кстати, где смотрели этот матч?»

На что следует отвечать: «Да какая разница? Ну кто я — и кто Рональдо? Взоры миллиардов людей по всему миру прикованы к Рональдо». Это важно — вообще ничего не говорить про себя и своё дело. Вот нет этого дела, оно вас не колышет. И вы сами — себе пофиг. Только — погода, футбол, Ротшильды-Рокфеллеры, всякое такое «глобальное».

Ну и рано или поздно — у этого мента уши трубочкой свернуться, выслушивать ваш гон. Они ведь рассчитывают на то, что вы будете давать хоть какие-то показания по делу — а они будут ловить на противоречиях. Когда вы никаких показаний по делу не даёте (на что имеете право в качестве подозреваемого-обвиняемого) — им может так опостылеть ваш кейс и ваша персона, что действительно отпустят, когда нет никакой другой серьёзной доказухи, кроме ваших показаний.

И крайне наивная надежда бывает, что ментовскому следаку/дознавателю можно дать какие угодно показания, а потом в суде торжественно от них отказаться, заявив, что они были даны под давлением. Во всяком случае, в России — это так не работает.

Ибо судья, вот самый добропорядочный (если такие есть в России) — он не может просто так признать первые показания «данными под давлением». Он не может сказать: «Конечно, подсудимый говорил какие-то такие слова о своей виновности, но мы должны допускать вероятность того, что следователь — фашист, палач и преступник, который вытягивает показания раскалёнными клещами. А допустив такую вероятность, мы нихрена не будем делать с этим следователем. Пусть работает дальше».

Если было незаконное давление в целях добиться самооговора — тогда нужно заводить уголовное дело на правоохранителей, участвовавших в досудебном расследовании. А на основании чего? Или — были какие-то заявы на них в прокуратуру, СК, УСБ о том, что они превышают полномочия, что они мучают-пытают? Нет? Ну, значит, суд (во всяком случае, российский), автоматически постановит, что вот первые признательные показания для него имеют значение, а отказ от них — не имеет, ибо представляет собой попытку подсудимого уйти от ответственности.

Поэтому, если вы подозреваемый-обвиняемый — то лучше вообще никаких показаний не давать, пока надёжный адвокат не скажет, что вот конкретно это — озвучить можно.

Но менты, работающие более-менее в рамках закона, понимают, что если сразу припрячь подозреваемым-обвиняемым — то он и может с полным правом уйти в несознанку.

Поэтому излюбленный трюк — подцепить сначала кого-то из подельников в качестве свидетеля. А по российским законам свидетель и потерпевший, в отличие от подозреваемого и обвиняемого, не имеют права отказа от дачи показаний. Это статья 308 УК РФ, отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний. А когда даёт, но ложные — это статья 307. Повторю, они крайне редко вменяются, но чтобы пугать — используются.

Между тем, бояться не надо.

Для начала, когда к вам подходит какой-то парень с ксивой и начинает задавать вопросы — ну вот нужно иметь в виду, что сейчас вы не числитесь свидетелем по делу, поскольку этот статус вы приобретаете, когда выносится постановление о привлечении вас в качестве свидетеля. Тогда вас вызывают повесткой, показывают это постановление, и совершают ещё некоторые формальности.

Когда же просто к вам подходит мент и начинает задавать вопросы — это примерно то же, что соцопрос от Левады или от Икеи. Вы можете отвечать, если время есть, а можете просто на..й послать.

Но средний гражданин — обучен школьной культурой. Типа того, что если тебе задают вопрос — ты должен(!) на него ответить. И если это парень с ксивой — то он вроде как «учитель» или даже «завуч». Меня всегда это умиляло, что представляешься как опер ФСБ или УГРО — и подавляющее большинство людей отвечают на вопросы, даже когда им это совершенно невыгодно, когда они могли бы просто нах.. послать, пока им не обозначили их официальный статус в реально существующем уголовном деле.

Но даже когда обозначили, когда вынесено постановление о привлечении в качестве свидетеля или о признании потерпевшим — вовсе необязательно чего-то говорить. Ибо даже по российским законам — никто не должен свидетельствовать против самого себя и своих близких.

И вот отказываться от дачи свидетельских показаний, громогласно и открыто — это глупо. Это тянет на 308-ю статью.

Но при официальном допросе свидетеля — он должен подписать, что уведомлен о своих правах в этом качестве, а также — об ответственности за отказ от дачи показаний и дачу ложных показаний. Без такой подписи — протокол «не аллё». Неполноценный будет.

А вот отказ от росписи в том, что тебе разъяснили твои права и обязанности как свидетеля и ты их понял — не влечёт какой-либо ответственности.

Поэтому можно говорить: «Да, я всецело готов сотрудничать со следствием в качестве свидетеля. Но я знаю, что не должен свидетельствовать против себя и своих близких. А что может оборотиться против меня — этого я знать не могу (Тут необязательно говорить: «Ибо хитры вы, собаки легавые, с вашими подходцами», но это подразумевается). Поэтому, хотелось бы, чтобы мне по-настоящему разъяснили. Я-то человек юридически безграмотный, всего боюсь».

«Вот, скажем, заявлю я, что не видел ничего в момент преступления, поскольку в этот момент был занят сексом с барышней. А потом окажется, что она на учёте в ПНД и вроде как недееспособная. Хотя мне представлялась как кандидат философских наук и даже диплом показывала. Но если она недееспособная — то это ж получится изнасилование с моей стороны, что я злоупотребил её слабоумием. Щекотливая ситуация. И вот получится, что я свидетельствую против себя. А оно мне надо?»

«Ну или, скажем, я заявлю, что не имею никакой причастности к действиям ИГИЛа (запрещенная в РФ организация) во Франции и Германии, а тут найдётся на моей страничке запись, где я говорю, что они могут использовать грузовики для наезда на прохожих. И получается, я как-то связан с ИГИЛ (запрещенная в РФ организация), если предрёк их тактику? Оно мне надо, подозрения в связях с этими отморозками?»

Это реальный был прогон одного нашего школьничка, когда они с приятелем взяли травы у подментованного барыги — а их приняли на 228-ю статью. Вернее, только одного, того приятеля, который взял траву, а нашего — пытались вытащить в свидетели (поскольку у них не очень гладко операция прошла). И это довольно вменяемые менты были, не прессовали, а только разводили.

Но в конце концов устали слушать этот гон, сказали: «Ну и звони, и пусть подъедет твой адвокат — и объяснит, как вы попали».

Подъехал от наших парень, который давно на завязках был с этими ментами в том ОМВД, и сам объяснил: «Ребят, вы чего, ох..ли, такие детские подставы делать? Отпускайте этих двоих — п..дюлей мы им сами вставим. За хреновую конспирацию. И, кстати, с какого х.ра вы пытались взять подписку о «даче и недаче» у пятнадцатилетки? УПК так трудноусвояем?»

Менты в ответ: «Так у него водительские права, по которым ему восемнадцать. Хотя, щупловат, конечно».

Наш парень: «Да? Ну вот такие бывают в жизни феномены. Как доказал Эйнштейн, время течёт по-разному в разных местах. Его права — да, конечно, тоже «на бочку», как говорится».

Начальник угро тамошней ментовки: «Эйнштейн, конечно, гений, но, я так погляжу, и вы умеете управлять временем и пространством. А то вот у меня дочурка, шестнадцать лет, уже хочет ездить, а МРЭО и слышать не хочет о прибавлении возраста, очень уж их зашугали».

Наш парень: «Мы рассмотрим этот вопрос. Но она хоть паркуется — не по скрежету и треску?»

Ну и так налаживается конструктивный диалог.

А это самое главное в жизни стадных приматов — налаживание конструктивного диалога и конструктивного сотрудничества. Когда всем сторонам есть, что предложить.

Когда же одна сторона пытается подойти с той позиции, что вот у меня корочка и потому ты должен отвечать на все мои вопросы, как в игре «Кто хочет стать миллионером?» - нет, не должен.

И даже когда тебя официально привлекли в качестве свидетеля — ты имеешь право не свидетельствовать против себя и своих близких. А какие именно твои показания могут обернуться против тебя или твоих близких — ты не можешь знать, без грамотного адвоката. Поэтому — тебе лучше не отказываться наотрез давать свидетельские показания, но перед подписанием протокольного этого требования, что тебе всё разъяснили — говорить, что тебе многое из этих прав и обязанностей свидетеля нифига не понятно, без твоего(!) адвоката, и потому ты не можешь это подписать.

Но это, конечно, в случае с теми ментами, которые более-менее соблюдают законы.
А с теми, которые полные отморозки - ну, только и остаётся, что как-то убедить их подать весточку на волю, если там есть кто-то, кто вам поможет. Но оказаться в плену у полных отморозков, будь то какие-то идейные террористы или безыдейные менты-разбойники - это, конечно, незавидная участь для кого угодно. Но продажные менты - могут быть более падки на бабло, потому их проще "соблазнять".