Первым человеком, предложившим мне чистый спирт, был Миша. На самом деле его зовут по-другому, как и всех остальных героев этой истории. Но он налил мне медицинский спирт, разбавленный водой. Это было в Москве 2 января 1991 года. «Пей, если не боишься», — сказал он. Я осилил целую кружку — и меня вырвало. Потом Миша признался, что я был ему неприятен, и он специально устроил мне такую «подставу».
Потом мы еще много раз выпивали вместе: вино, водку, коньяк — крепкие напитки. Миша стал моим другом, и я гордился этим. Ведь Миша нравился всем: широкоплечий парень с улыбкой, как у Мела Гибсона. Миша был художником, и у него имелась харизма. Выпив, он начинал рассказывать об огромных пестрых рыбах, которых рисовал, об их телах, душах и мыслях. Он курил одну сигарету за другой, говорил, опять пил, но при этом его взгляд и голос оставались вполне твердыми. Похоже, в состоянии опьянения его посещали идеи для новых творений, которые он воплощал на холсте.
Художник Миша лежит на столе во дворе. Его лицо совсем чужое, кожа пожелтела. Мишу сегодня хоронят. У него были улыбка Мела Гибсона и харизма; он пил, потому что искал новые образы для своих картин. Потом, когда бросил искусство и стал дизайнером-рекламщиком, пил, потому что искать было больше нечего. В итоге он уехал в деревню, работал плотником, у него родился еще один ребенок. Он даже бросил пить, но внутренние органы уже были в таком состоянии, что вскоре отказали.
Молодая вдова Миши гладит его по лбу. Над Россией серое небо, и падают первые снежинки.